Как обращаются с радиоактивными отходами в России и Финляндии

Юлия ДАЛЬСКАЯ

В Сосновом Бору на южном берегу Финского залива в каких-то сорока километрах от Петербурга, по оценкам экспертов, назревает экологическая катастрофа: там собираются построить могильник для захоронения радиоактивных отходов. Ни мнение ученых, ни мнение жителей города в этом вопросе никто не учитывает. Систему принятия таких серьезных решений давно пора менять, считают специалисты.
За опытом поехали в соседнюю Финляндию.

Сосновоборцам выроют могильник

На финской АЭС царит политика полной информационной открытости.Наш автобус мчится по финским дорогам в маленький Раума, что на самом берегу Ботнического залива. В десяти километрах от этого городка работает финская АЭС «Олкилуото». Наша компания уже не один час обсуждает в дороге ситуацию со строительством могильника для радиоактивных отходов и ЛАЭС-2 в Сосновом Бору, которая зашла в тупик. Здесь экологи, эксперты-атомщики из столичного ВНИИ по эксплуатации атомных электростанций, депутаты разных уровней, эксперты Комитета Госдумы по природопользованию и экологической безопасности.

Как выясняется, в России нет эффективного взаимодействия между всеми заинтересованными в строительстве атомных объектов сторонами. Мнение жителей фактически не учитывается. Взять нафаршированный предприятиями атомной промышленности Сосновый Бор.

– Наш город находится в каких-то 40 километрах от северной столицы. При этом петербуржцы совершенно не вовлечены в процесс принятия решений ни по строительству новой АЭС, ни по пункту захоронения радиоактивных отходов (ПЗРО), – разводит руками организатор поездки и председатель сосновоборской организации «Зеленый мир» Олег Бодров.

О том, что в Сосновом Бору появится еще и могильник для захоронения радиоактивных отходов (РАО), стало известно в конце 2012 года. Заказчиком выступил Росатом. Тогда же большинство жителей вдруг узнали, что в нескольких километрах от города давно работает ЗАО «Экомет-С» – единственная в стране компания, которая перерабатывает металлические радиоактивные отходы. Таких, кстати, по оценкам правительственных экспертов, накопилось в стране порядка 600 тысяч тонн. Завод этот планировался как один из примерно двух десятков на территории страны для переработки местных РАО. Но задуманную в середине 1990-х госпрограмму так и не реализовали.

– Был построен один «Экомет-С», после чего радиоактивный металл к нам повезли не только из Ленобласти, как планировалось, а практически со всей России, – рассказывает Олег Бодров. – А ведь завод был введен в эксплуатацию без государственной экологической экспертизы... С ПЗРО может произойти то же самое – он станет национальной могилой для всех радиоактивных отходов. За 50 лет работы ЛАЭС в сосновоборском «Радоне» накопилось 60 тысяч кубов отходов. А сейчас заявили, что построят могильник на 250 тысяч кубов и заполнят его до 2030 года. Получается, что за следующие 20 лет мы заполним в пять раз больше, чем скопилось за полвека!

– Не исключено, что РАО будут свозить к нам из других стран. Могильник – выгодный Росатому бизнес, – считает бывший заместитель председателя Законодательного собрания Ленобласти, а ныне член Комитета по природным ресурсам, природопользованию и экологии Госдумы Николай Кузьмин. – У нас еще есть два незаполненных хранилища, лет на 15 хватило бы. Но сегодня со всей России к нам активно везут РАО, чтобы потом сказать, что все емкости заполнены. Губернатору Ленобласти накладные передавали, он возмутился, но никакие меры не принимаются.

Опасный объект хотят разместить между двумя водными горизонтами: близко к поверхности начинаются грунтовые воды, потом идет слой кембрийской глины и нижний водоносный горизонт. Вот в этой глине и собираются прорыть пять километровых тоннелей для отходов.

– Заказчик не считается ни с ГОСТ, ни со СНиП, – возмущается Кузьмин. – От города-миллионника такой объект нельзя строить в радиусе 100 км, а от ПЗРО до Петербурга всего 40 км. От берега должно быть расстояние не менее двух км, а у нас 800 метров от вод Балтики... При этом район сейсмологически неустойчив.

Представленная версия ОВОС не учитывает мнение и разработки сосновоборских специалистов...

Во глубине гранитных скал

...Мы идем по широкому освещенному тоннелю, и кажется, еще немного и из-за очередного поворота вылетит бэтмобиль – тут вполне мог бы быть выход из подземной лаборатории супергероя. Свой ПЗРО финны пробурили прямо в скале, которой уже два миллиарда лет, эта подземная полукилометровая дорога ведет нас на глубину 60 метров!

– С точки зрения организации могильника это идеальная порода: затвердевшая, стабильная, не имеет особых трещин. Да, тут прижились растения, – Анн Ниеми, наш экскурсовод и сотрудник АЭС «Олкилуото» машет в сторону позеленевшей ото мха скалы. – Они пьют воду, которая просачивается через трещины, со всего хранилища мы собираем 40 литров в минуту. Важно определить, где эти трещины – в таких местах идут подвижки скалы.

Могильник заработал здесь в 1992 году, его общая емкость – 60 тысяч кубов. Но за это время финны уложили в него чуть более шести тысяч кубометров РАО, накопившихся с момента ввода первого энергоблока в 1978 году. Захоранивать здесь чужие отходы они не имеют права.

Боковой тоннель ведет под «силосы» – так тут называют емкости с РАО. Специалисты постоянно проводят под ними измерения, чтобы избежать протечки. Наконец мы входим в просторный белый зал. Здесь под нашими ногами два силоса с отходами. РАО сначала битумируют, а получившуюся смесь спрессовывают и закладывают в стальные бочки, а те – в толстые бетонные коробки. И все это за людей делает автоматика. Когда силосы заполнят до отказа, все пустые пространства и тоннели будут забетонированы на века.

Такую заботу об окружающей среде не встретить практически нигде в мире. И финны могут позволить себе такой дорогостоящий процесс.

– У нас есть государственный фонд, все АЭС и компании, которые занимаются РАО, перечисляют в него средства, – говорит Ниеми. – Сегодня он насчитывает 2,2 миллиарда евро.

Право вето

Окруженная лесами АЭС «Олкилуото» (два энергоблока, третий строится) на этом острове площадью в тысячу гектаров появилась в конце 1970-х. Для охлаждения реакторов используют морскую воду и строго следят за тем, чтобы не выйти за верхний предел ее нагрева в береговой зоне залива.

– Мы частично утилизируем наше сбрасываемое в море тепло. Например, обогреваем информационный центр, – рассказывает Анн Ниеми. – Проводим тут разные эксперименты – выращиваем раков и осетров, есть у нас небольшие теплицы и даже открытые грунты под овощные культуры.

Жители коммуны Эурайокки, на территории которой находится АЭС, строительство станции в 1970-х восприняли без негатива. И не только из-за новых рабочих мест, которых серьезно не хватало, а потому что при разработке проекта была политика полной открытости. Проходили общественные слушания, был создан совещательный совет, в который вошли представители и компании, и администрации соседних коммун. Он и сегодня собирается по 3 – 4 раза в год. Местное общество по охране водоемов регулярно проверяет состояние водных пространств. На территории постоянно работают инспекторы STUK (государственная организация по контролю и надзору за атомной промышленностью), у которых есть доступ почти ко всем компьютерным системам.

Чтобы построить энергоблок или могильник, который, по закону, приравнивается к АЭС, нужно пройти долгий этап обсуждений.

– Процесс лицензирования начинается с проекта ОВОС, при этом тщательно изучается суммарное воздействие всех предприятий района на окружающую среду и здоровье населения, – рассказывает эксперт в области управления ядерными отходами и сотрудник STUK Хендрик Эликкюмаки. – Окончательное решение выносит парламент, но до этого момента он организует широкие общественные слушания. У коммуны на этом этапе есть право вето. И если она отказывается размещать такой объект на своей территории, все на этом и заканчивается.

Когда принимали решение по «Олкилуото», учитывалось мнение пяти коммун. Кстати, срок эксплуатации АЭС – 60 лет. Как только он закончится, нужно будет строить новый блок, и процедура принятия решения по нему начнется такая же, словно станция будет строиться здесь впервые.

От АЭС коммуна Эурайокки получает хороший доход. Налоговые поступления идут в ее бюджет, ставка зависит от экономической ситуации на ее территории. По опросам, 75% населения довольны тем, что рядом построена станция.

Хождение по мукам

О сотрудниках «Олкилуото» заботятся: на территории АЭС есть медучреждение, которое быстро и за счет предприятия организует лечение своих работников в частных клиниках. По словам медика и депутата МО «Сосновоборский городской округ» Тамары Мавриной, у нас ситуация обратная. При росте объектов атомной промышленности должное медицинское обслуживание и для сотрудников ЛАЭС, и для других жителей города утрачено. Идет массовое сокращение медицинских услуг.

В прошлом году Тамара Маврина провела исследование. Выяснилось, что в Сосновом Бору резко вырос уровень заболеваемости, а смертность от рака с 2011 года с третьего места поднялась на второе. Концентрация объектов ядерно-энергетического комплекса в городе уже сегодня создает высокие риски здоровью населения.

– В свое время была лаборатория, которая исследовала влияние наших предприятий на окружающую среду, – вспоминает Тамара Маврина. – Еще когда «Экомет-С» только собирались построить, начальник лаборатории предупреждала: если предприятие заработает, суммарная норма воздействия будет превышена. Но «Экомет-С» построили. А что будет, когда появится могильник и ЛАЭС-2 с «мокрыми» градирнями?.. Представляете, как увеличатся заболеваемость и смертность!

Добиться ответа на вопрос, каково будет суммарное воздействие предприятий с учетом уже давно работающих на этой территории, пока не удается.

В кривом зеркале

В России ситуация зеркально обратная финской. Мнение и жителей, и специалистов учитывается лишь на бумаге. ЛАЭС-2, к примеру, предусматривает охлаждение станции с применением «мокрых» градирен.

– Эти башенные испарители будут выбрасывать в атмосферу в сутки 200 тысяч тонн неочищенной воды из Финского залива! – возмущается Николай Кузьмин. – Город постоянно будет в тумане. Но нас не слышат.

Обсуждения не проходят ни на уровне Законодательного собрания Ленобласти, ни в Госдуме. Только на муниципальном. Перед самыми новогодними праздниками такие слушания прошли в Сосновом Бору по вопросу строительства могильника.

– Зал был переполнен. Все пришедшие выступили против, а в протоколе написали: «Слушания прошли, замечаний нет», – говорит Николай Кузьмин. – Мы отправились в прокуратуру. Сейчас документы и там, и в суде, но слуги закона тянут, потому что не знают, в какую сторону дело повернуть.

По словам Кузьмина, ФГУП «Национальный оператор по обращению с РАО» наняло пиарщиков, которые проводили агитацию за могильник. Были созданы газета и общественная организация «Чистый город». По словам Олега Бодрова, ее представители ходили по улицам и задавали людям вопрос: «Хотите ли вы решить проблему РАО не временно, а окончательно?». Люди и отвечали: конечно, хотим.

– В итоге они собрали 10 тысяч подписей, и результаты были интерпретированы как поддержка этого могильника... На такую кампанию, по имеющимся сведениям,

Росатом потратил 17 миллионов рублей из федерального бюджета. Называлось это «Оказание медицинских услуг жителям Соснового Бора». Вот так вот нас лечили, – невесело иронизирует Кузьмин.

И была бы хоть какая-то польза от этих предприятий для жителей... Если, например, финская коммуна получает большую прибыль, то Сосновый Бор при всей его напичканности объектами атомной промышленности – крохи от большого пирога.

– Городу из всех налогов, которые уплачивают объекты Росатома, идет лишь менее 10%, – сетует Кузьмин. – От налога на землю атомная отрасль освобождена, налог на собственность идет в регион (и в Сосновый Бор не возвращается), налог дополнительный уходит по месту регистрации Росатома – в Москву. Если в цифрах, то сосновоборские предприятия выплачивают в виде налогов более 4 млрд рублей. Но в городе остается только около 150 миллионов рублей... Получается, чем больше у нас объектов ядерной энергетики, тем больше нагрузка на всю инфраструктуру, на население, а бюджет меньше.

Депутаты Законодательного собрания Ленобласти будут пытаться решить эту невыигрышную ситуацию в пользу города и поменять систему налогообложения. Окончательная версия ОВОС по строительству пункта захоронения радиоактивных отходов будет представлена в середине года, и сдаваться противники могильника не намерены.