Театр абсурда на южном берегу Финского залива

Природа южного побережья Финского залива под угрозой. Не помогают ни российские законы, ни международные конвенции.
Заповедные леса, озера, тихие деревни, пустынная прибрежная полоса юга Финского залива меняются на глазах. Районы, где веками шла размеренная сельская жизнь, превращаются в промышленные зоны, а строительство портов и транспортных узлов не только разрушает хрупкое природное равновесие, но и уничтожает вековой уклад местных малых народов. Индустриализация не должна погубить уникальную природу этих мест, считают экологи организации “Зеленый мир”, не один год изучавшие проблемы южного берега Финского залива и создавшие специальный буклет “Наш берег. Природные ценности и опасные объекты южного берега Финского залива Балтийского моря”.

Здесь сосредоточены сразу четыре природных заказника. Один из них – Кургальский полуостров, водно-болотное угодье международного значения, отличающееся наивысшим в Ленинградской области биоразнообразием: более 200 видов его обитателей занесены в Красную книгу. Несмотря на то что заказник защищен законами России и специальной международной Рамсарской конвенцией, подписанной в 1971 году, его прибрежным водам угрожает загрязнение нефтепродуктами при расширении портового строительства и увеличении количества судов в акватории Лужской губы.

В строительстве портов заняты немало людей, которые, отдыхая на природе, тревожат колонии птиц, нерпы, создают риск лесных пожаров. Редкие виды животных и растений исчезают и из-за промышленной заготовки древесины, поскольку территория Кургальского полуострова передана на 49 лет в аренду “Балтийскому лесопромышленному холдингу”. Земли, имеющие природоохранный статус, продаются под жилищное строительство. Существуют и планы прокладки через территорию заказника ветки газопровода “Северный поток”.

– Это театр абсурда, – говорит руководитель организации “Зеленый мир” Олег Бодров. – Возле поселка Вистино, где издавна жил малый народ ингерманландцы, собираются построить грузовой аэропорт, карбамидный завод и другие объекты для того, чтобы экспортировать через порт Усть-Луга минеральные ресурсы. Эта новая стратегия разрушает уклад жизни малочисленных народов, хотя этот уклад и защищен специальным российским законом. Но закон не работает, а люди, которые здесь всегда жили, граждане России, фактически оказываются барьером на пути создания транспортной инфраструктуры для экспортных поставок.

Кроме того, в буферной зоне заказника Кургальский планируется построить город с населением 35-40 тысяч человек. Местные жители пытаются, как могут, этим планам противостоять.

– Администрация Усть-Лужского поселения все время старается продать побольше земель, – говорит житель деревни Курголово Константин Баршт. – Но продают они не то, что было бы целесообразно продать, а захватывают реликтовые леса, водоохранную зону, пытаются вырубить лес вокруг Липовского озера, которое является особо ценным водохранилищем, охраняемым законом. Этих чиновников не останавливает даже то, что губернатор Ленинградской области Дрозденко, который здесь работал и прекрасно знает эти места, приезжал к нам и заявил во всеуслышание: этому лесу надо дать охранный статус, и надо быть не-патриотом, чтобы пытаться здесь что-то построить. Мы бесконечно обращаемся в суд: сначала – выигрываем, но потом, под давлением чиновников, проигрываем, получаем отписки из водоохраной прокуратуры.

При этом, по словам Константина Баршта, страдают и те, кто покупает здесь землю: вместе со своими участками они приобретают бесконечное противостояние людей, которые не дают им строить дома на заповедной территории. Последний случай такого противостояния особенно показателен: каждый житель деревни взял под охрану по одной сосне. Люди развесили на деревьях плакаты со своими именами, а между сосен – растяжку с цитатой из речи губернатора о патриотизме, и пока это действует – собственники участков не решаются начинать стройку.

Жительница поселка Вистино Евгения Баула рассказывает, что большой и некогда процветавший местный рыболовецкий колхоз давно закрыт из-за строительства портов, закрыты и все заводы по переработке рыбы.

– Наших мужчин берут работать на стройку, а вот на специализированные производства, на обслуживание терминалов уже не берут – там нужна особая квалификация, а у нас же все – рыбаки. Нам обещали, что создадут рабочие места, но пока мы видим только, что к нам приезжают из других районов работать вахтовым методом, а нашим приходится искать работу где-то на стороне. Женщинам вообще очень трудно найти работу, даже вахтершами и уборщицами в гостиницу наших берут через одного, предпочитают приезжих. Губернатор приезжал, зашла речь о том, чтобы восстановить рыбный промысел, так он только руками развел – мол, поздно об этом говорить, теперь надо искать тех, кто захочет вложить в это деньги. И строительство порта ведется как-то странно, мы бы хотели знать, кто и по какому плану строит терминалы? Впечатление такое, что плана вообще нет – оставлены участки земли, кто захочет, тот и придет. Никак не контролируется, куда эти строители сваливают мусор. У нас уже все леса им завалены! Никто не проверяет, кем и сколько песка добывается в карьерах...

Отдельная большая проблема – это город Сосновый Бор, перегруженный объектами атомной энергетики, где планируется построить еще и первый в России пункт захоронения радиоактивных отходов. Местные жители выступают против, опасаясь, что отходы к ним будут свозить не только со всей России, но и из-за рубежа.

А еще есть заказник Котельский – с рыбными озерами и лесами, где можно встретить лося, косулю, кабана, медведя, лисицу, барсука и множество редких птиц. Но и здесь земли распродаются под коттеджную застройку, а контроль соблюдения природоохранного законодательства очень слаб.

Есть заказник Лебяжий – водно-болотное угодье международного значения, защищаемое, как и Кургальский полуостров, российскими законами и международной Рамсарской конвенцией, охраняющей, в частности, водоплавающих птиц, мигрирующих по Беломоро-Балтийскому пути. Здесь также идет массовая распродажа земель. Кроме того, заказник подвержен риску загрязнения прибрежных вод нефтепродуктами при расширении судоходства, его целостности угрожает строительство вдоль береговой линии Финского залива, берега страдают от добычи песка в акватории Лебяжьего.

Есть, наконец, охраняемый природный ландшафт “Поляна Бианки”, проблема которого в том, что ему никак не могут присвоить официальный статус. Тем проще идет продажа муниципальными чиновниками участков земли под застройку.

Эколога Александра Сенотрусова беспокоит судьба и другой части южного берега Финского залива – 50-километровой полосы от Соснового Бора до дамбы.

– Там была приграничная зона, а теперь военные ушли, и осталась девственная территория, тайга, – говорит Александр Сенотрусов. – Это место могло бы заменить нам утраченные курорты Прибалтики, стать нашей Палангой. Людей здесь мало, поскольку военные долго никого сюда не пускали, и природа – нетронутая. Здесь теплое южное течение уносит всю грязь вглубь моря. Именно сейчас, в эти месяцы, решается судьба этих мест. Уже появились компании, мечтающие построить здесь многоэтажные дома, главной особенностью которых стал бы вид на море. Но это – не государственный подход! На мой взгляд, во-первых, необходимо усилить местное самоуправление, а во-вторых, вывести эти места из-под управления администрации Ленинградской области, создать здесь курортную зону федерального значения.

В подготовленной ими брошюре экологи сообщают, что проект Лесного плана Ленинградской области предусматривает радикальное сокращение площади зеленых зон и лесопарков в регионе – в 27 раз, по данным самого проекта, и в 43 раза – по сравнению с площадью зеленых зон на 1 января 2003 года.
Так происходит потому, что местные власти практически не зависят от местных жителей, – полагает сотрудник экологической правозащитной организации “Беллона” Николай Рыбаков.

– И местные чиновники, и депутаты знают: выиграют ли они следующие выборы и останутся ли здесь работать, зависит не от людей, которые проживают на этой территории, а от решений начальства. Интересы жителей повсеместно попираются именно потому, что у нас не работает институт выборов. Как и в других регионах России, когда обсуждаются местные проблемы, чиновники стремятся не к тому, чтобы находить компромисс с жителями, учитывать их интересы, а к тому, чтобы просто выполнить указания начальства любой ценой, – считает Рыбаков.