От Белых песков - к "Зеленому миру"

Как это случилось, каким образом 28-летний путь общественной организации, все эти годы старавшейся сделать среду обитания своих земляков чище и безопаснее, уперся в стенку с надписью «иностранный агент»? Ведь все начиналось на вдохновении, на энтузиазме и вере в скорые перемены – на волне 90-х.

В 1988 году власти Соснового Бора – «атомного» города, стоящего в 40 километрах от Петербурга на берегу Балтийского моря, решили уничтожить дюнный массив Белые пески в центре города и построить на его месте Дворец культуры энергетиков. Этому воспротивились тысячи горожан – как-никак, дюны, поросшие соснами, – символ города. За дюны вступились и учителя, и школьники, и сотрудники Государственного оптического института, и Ленинградской атомной станции, и Научно-исследовательского технологического института, и регионального хранилища радиоактивных отходов – Ленспецкомбината «Родон», даже строители из тех самых организаций, которые должны были вырубить сосны и срыть дюны – в результате под петицией за сохранение дюн стояли подписи 4 тысяч человек, что для небольшого городка очень много.

Кстати, информация о готовящемся уничтожении дюн пришла именно от строителей – они первыми ужаснулись тому, что должны были сделать собственными руками. Люди начали собираться – первые группы сидели в холле Дворца культуры «Строитель», там они придумали провести социологический опрос, который показал, что большинство жителей Соснового Бора за сохранение дюн. В ходе борьбы за дюны возникла координационная группа, помогавшая доносить протестные голоса до остальных горожан и до властей, родилось настоящее народное движение. 2 августа 1988 года на его основе возникла организация «Зеленый мир». Она была живая, ее рождение было естественным, как дыхание тысяч людей, почувствовавших, что их жизнь зависит не только от властей, но и от них самих. Вот она – возможность сделать воду и воздух чище, а себя и своих детей – здоровее.

«Дитя перестройки»

Почти 20 лет председателем организации является Олег Бодров, он прекрасно помнит реакцию тогдашних властей на протесты горожан: «Горком КПСС убеждал нас, что если строительство остановится, мы не получим квартир, и вообще, развитие города замрет. Тут стало понятно, что власть и горожане живут в разных реальностях, и что власти категорически не согласны с тем, чего хочет большинство. Начались митинги и демонстрации, все вдруг осознали, что они должны сохранить дюны, повлиять на решение властей. И вскоре власти были вынуждены пригласить «Зеленый мир» на переговоры, устроить пресс-конференцию. Тогда мы назывались ассоциацией – самые разные люди поняли, что природа относится к базовым ценностям, которые мы должны сохранить».

Ассоциация была неформальной – никто даже не представлял, как ее можно зарегистрировать, прецедентов еще не было – никаких экологических организаций, кроме Всесоюзного общества охраны природы, не существовало. И, все-таки, защитники Белых песков победили, а победив – почувствовали себя в десять раз сильнее и ответственнее, чем прежде. Спасенные дюны были в бедственном состоянии – поверхностный слой почвы был разрушен, между корнями виднелся белый песок, и сосны могли упасть. «И тогда тысячи людей стали собираться по выходным, чтобы своими руками восстановить поврежденную почву дюн, тут уж и власти включились – стали подвозить дерн, и мы на носилках стали разносить его и раскладывать между соснами. То есть это уже была не просто критика, это было действие», - вспоминает Бодров. А потом на стихийном митинге решили, что нужна корректировка проекта – и проект действительно изменили. Олег Бодров считает спасенные Белые пески живым памятником, объединившим тысячи людей.

Помнит это время и сопредседатель Ассоциации экологических журналистов Петербурга Лина Зернова: «Зеленый мир» - это дитя перестройки, когда люди вдруг поверили во все хорошее, испытали подъем, и тогда впервые прозвучало слово «экология» - совершенно в новом смысле. Проблемами экологии занялся Олег Бодров, я с ним столкнулась, когда он изучал состояние воды в местной реке Коваш, и еще мы писали статьи про водоросли в Финском заливе. А он тогда работал в независимой экологической лаборатории. Потом ее ликвидировали, потому что Росатом заинтересован, чтобы информация была только ведомственной. Этот человек возник на волне гласности, уверенности, что мы будем участвовать в принятии решений, и все эти годы он шел в гору».

Лина Зернова вспоминает, что Олег Бодров занимался очень многим – и состоянием Финского залива, и захватом берегов рек и озер, и лесами, но в конце концов самой важной для него стала ядерная тематика.

В тени Чернобыля

Олег Бодров по профессии – инженер-физик. Защита дюн происходила вскоре после Чернобыля, и людям очень быстро стало ясно, что их интересует не только сохранение сосен, но безопасность и информация о том, что происходит на атомных объектах. Олег вспоминает, что до 1988 года сведения о радиационном фоне в Сосновом Бору оставались секретными – даже когда в мае 1986 года в городе выпал радиоактивный дождь: «Я тогда работал в региональной экологической лаборатории, и мы получали информацию о том, что фоновый уровень радиации в 15-40 раз превышает норму. До сих пор около 30 населенных пунктов в Ломоносовском, Волосовском и Кингисеппском районах имеют статус специального режима проживания, получают дотации за то, что живут на грязной территории. Но в то время никакой информации не было, и город пил воду из радиоактивной реки Систы. Тогда все было радиоактивным – и вода из крана, и овощи из сосновоборского тепличного комбината. И грибы, и ягоды были радиоактивными, но нам запрещали об этом говорить. Мы, конечно, говорили своим знакомым, но официальной информации не было». Именно тогда «Зеленый мир» заговорил о том, что людям нужны дозиметры. Благодаря усилиям инициативной группы, куда вошли также работники атомных предприятий, на городском почтамте появился первый дозиметр.

Вскоре возникла новая проблема – на территории Государственного оптического института, прямо в черте города решили построить титано-бериллиевый комплекс (ТБК). «Бериллий – очень токсичный элемент, и члены «Зеленого мира» стали говорить людям о том, что надо выступать против строительства ТБК. Объект был секретный, поэтому горячая дискуссия развернулась вокруг получения информации о вреде, который он может нанести. Там предполагалось строительство зеркал большого диаметра для размещения их в космосе как ответ на стратегическую оборонную инициативу США, и все это было государственной тайной. А у нас возникло движение по анализу безопасности этого нового комплекса», - объясняет Олег.

Это было начало 90-х, пошли стихийные митинги, власти объявили о намерении сделать государственную экологическую экспертизу ТБК и пригласили начальника группы в региональной экологической лаборатории Радиевого института Олега Бодрова в качестве одного из экспертов. Ведь он был, с одной стороны, профессиональный эколог, с другой – представитель общественности, и власти надеялись с его помощью погасить протест. Но Олег оказался одним из 10 экспертов, которые дали отрицательное заключение на проект. Главным аргументом было то, что в городе много других потенциально опасных объектов, и нужно делать анализ безопасности всего комплекса промышленных объектов, а не одного ТБК. Правда, в последний момент экспертное заключение все равно оказалось положительным, тогда Бодров написал свое особое мнение. «Тут на меня началось давление со стороны начальника моей лаборатории, мне было сказано, что надо либо петь хором, либо говорить то, что я считаю нужным, уже за пределами лаборатории. И я из лаборатории ушел, но членом «Зеленого мира» остался. Где-то с полгода продавал в частном магазинчике в подвале бананы и прочую еду».

Рыба в мутной воде

Это не значит, что Олег Бодров проиграл – еще работая в лаборатории, он ездил в Чернобыль сразу же после катастрофы, отбирал пробы для изучения степени загрязнения воды и почвы, хотя эта информация и продолжала быть секретной. Изучал он и гибель рыбы в водозаборах ЛАЭС – оказалось, что туда ежегодно попадало от 400 миллионов до 1 миллиарда рыб, и что это огромный ущерб для рыбного хозяйства региона – ведь недалеко от ЛАЭС было несколько заводов по переработке рыбы, да и все коренное население в Вистино, Усть-Луге и других береговых населенных пунктах – рыбаки. Эту информацию Бодрову тоже запретили публиковать, тогда он обратился в Государственный комитет народного контроля: «И уже оттуда пошли штрафы, пошел процесс, когда экология стала учитываться при принятии политических решений. И титано-бериллиевый комплекс был остановлен, и дозиметры публичные появились в городе.

Стали требовать, чтобы ЛАЭС строила рыбозащитные сооружения. Правда, в процессе их возведения умер конструктор, настал период развала СССР, так что стало уже не до рыбы. И тут я прочитал в газете, что есть такой Институт советско-американских отношений, который выдает гранты на поддержку гласности в области экологии. Я написал им о том, что у меня как у лидера экологического движения есть много информации, которую я хотел бы опубликовать, а сделать этого мне не дают, ссылаясь на гостайну. Мне ведь и про гибель рыбы не дали опубликовать статью – цензор сказал, что надо согласовать с руководством ЛАЭС, а в ЛАЭС, конечно, написали, что публикация не целесообразна.

И тут мне позвонили из Института советско-американских отношений и сказали, что мой проект самиздатского журнала «Балтийский регион – наша общая среда обитания» интересен, и что за 3 страницы описания моего проекта мне заплатят 3 тысячи долларов. Это был фантастический момент – я понял, что можно сохранить себя, говорить и писать правду».

Олег Бодров пригласил своих бывших коллег из экологической лаборатории, перевел на английский их статьи, которые им тоже запрещали публиковать. Все делалось «на коленке», на примитивной технике, даже принтера не было, так что печатал эти статьи друг Бодрова, работавший в секретном институте и потом тайно выносивший их через проходную. «В начале 90-х я пришел со своим журналом на одну советско-финскую конференцию, раздал его там, и все вдруг поняли, что это откровение – ведь никакой информации не было из России, а тут вот она – и на русском, и на английском. Дела у меня тогда были совсем плохие, и вдруг меня пригласили в Финляндию от партии Зеленых, даже билет оплатили, денег у меня не было. И мне дали возможность выступить на пресс-конференции в финском парламенте, стало ясно, что я как профессиональный физик и как эколог могу сказать что-то интересное для финнов, и масса публикаций тогда была, и телепередачи. Когда я вернулся, выяснилось, что и норвежцы хотят нас поддержать, и шведские экологи».

А ведь организация все еще не была официально зарегистрирована, только в 1996 году «Зеленый мир» получил официальный статус. С 1997 года началось активное взаимодействие со странами Балтийского региона – так из локальной организации «Зеленый мир» стал частью международного экологического движения. В конце 90-х организация вступила в международную коалицию «Чистая Балтика», а Олег Бодров стал членом правления коалиции.

Вот - новый поворот

Критика в бюллетене «Балтийский регион – наша общая среда обитания» была жесткой – взять хотя бы публикации о протечках в бассейнах хранилищ отработавшего ядерного топлива на ЛАЭС. Они вызвали международный скандал и приезд на ЛАЭС финских регуляторов ядерной безопасности, которые нашли дырки в хранилищах и помогли восстановить обшивку металлического бассейна. То есть критика была действенной, реально повышавшей безопасность, и все же в начале 2000-х годов в «Зеленом мире» решили, что этого мало. «Мы стали думать о том, что в 2003 году самый старый блок ЛАЭС выработает свой ресурс, а значит, он должен быть закрыт, - говорит Олег Бодров. – И мы предложили программу изучения мирового опыта по закрытию атомных станций – чтобы безопасно выводить из эксплуатации российские АЭС. Сосновоборская атомная станция - самая старая в мире, с реакторами чернобыльской серии РБМК-1000, старейший реактор ВВЭР-440 – на Кольской АЭС, так что если осуществить проект по выводу этих станций, в дальнейшем его можно тиражировать по всей России».

Идею поддержало норвежское Общество охраны природы – ведь Кольская АЭС и ЛАЭС довольно близко от Норвегии, да и атомный флот России тоже базируется рядом. При этом экологи «Зеленого мира» осознали, что вывод АЭС из эксплуатации или декомиссия – это проблема не только технологическая, но и социальная, что надо думать не только о том, куда девать отработавшее ядерное топливо, но и что делать с персоналом закрываемых станций – где, например, взять 6 тысяч новых рабочих мест для жителей Соснового Бора – сотрудников ЛАЭС, иначе в атомном городе неизбежны социальные потрясения. И «Зеленый мир» при поддержке норвежского Общества охраны природы стал ездить по городам, где вывод АЭС из эксплуатации уже начался. Экологи сняли фильм об Игналинской АЭС, где не только такие же блоки, как на ЛАЭС, но и такие же социальные условия: Игналина – атомный моногород, как и Сосновый Бор. При поддержке литовских «зеленых» экологи «Зеленого мира» встречались с местными властями и руководством АЭС, с общественниками. Из взаимодействия этих трех социальных групп рождался план по выводу АЭС из эксплуатации, учитывающий интересы всех сторон.

Финансовый вопрос тоже немаловажен, - замечает Олег Бодров: «Вывод Игнолинской АЭС стоит 2,9 миллиарда евро, первоначально думали, что хватит 1 миллиарда, но когда начали, оказалось, что это обойдется в 3 раза дороже. А на АЭС Норд в Германии, где тоже атомный моногород на берегу Балтики, мы встречались с общественным советом, созданным специально для взаимодействия заинтересованных сторон – власти, атомного бизнеса и общественности. Смотрели, как они работают, где берут ресурсы. После Германии мы поехали в США, и там мы увидели заключительный этап процесса – когда АЭС в штате Мэн довели до состояния зеленой лужайки. Встречались с американскими активистами, которые этого добились, и с топ-менеджерами, руководившими процессом, и с представителями властей и организаций, контролирующих безопасность процесса».
Результатом стали три документальных фильма о литовском, немецком и американском опыте и обобщение этого опыта в виде Концепции плана вывода из эксплуатации атомных электростанций в России.

Кроме того, «Зеленый мир» создал мобильные группы из представителей власти, атомной отрасли и общественности и при финансовой поддержке норвежцев организовал ознакомительные поездки в Литву и Германию, а потом устроил круглые столы с участниками поездок. Их целью было – выработать рекомендации о том, что нужно сделать на уровне Государственной Думы, региональных властей, Росатома и общественных организаций для того, чтобы процесс закрытия АЭС был экологически безопасным и безболезненным с социальной точки зрения. Олег Бодров с готовностью объясняет, почему эта работа кажется ему столь важной: «Более 60% российских АЭС работает в режиме продления эксплуатации, например, ЛАЭС работает на 14 лет больше положенного срока. Нам было важно запустить в России этот процесс взаимодействия всех заинтересованных сторон, и мы его запустили».

За эту самую работу организация и подвергается сегодня гонениям.

Табачок врозь

Лина Зернова не скрывает своего возмущения: «Я принимала участие в очень интересной поездке – на Игналинскую АЭС, которую выводили из эксплуатации с помощью Европейского Союза. В эту поездку он пригласил и руководителей нашего города, и руководителей нашей АЭС – крупных персон, чиновников Росатома. Там, в Литве мы знакомились с самыми разными людьми, причастными к выводу Игналинской АЭС, включая общественников. Тогда нам показали, что это такое – вывод АЭС из эксплуатации, к которому нужно готовиться 10-15 лет, собирать деньги, разрабатывать социальные программы, чтобы трудоустроить людей, рассказывать населению, сколько будет отходов, и где их разместят – такова европейская практика. И я тогда очень радовалась, что с нами поехали руководители Соснового Бора, но, к сожалению, никаких выводов они не сделали. Ведь до вывода станции осталось 2 года, но никакой подготовки не ведется, зато Олега назвали «иностранным агентом». То есть чиновники с удовольствием ездили с ним по всей Европе и Америке, а теперь они же дружно его шельмуют – человека, который все эти годы работал, чтобы повысить нашу ядерную безопасность. Сейчас его травят судами и выжимают из него сотни тысяч рублей штрафов. Все это очень больно – такой нелепый, мрачный выверт».

При этом Лина Зернова подчеркивает, что Олег Бодров сегодня – не единственная жертва несправедливости, его судьбу разделяют и другие экологи, руководители общественных организаций, положившие жизнь на то, чтобы сделать мир вокруг зеленее, чище и безопаснее. По мнению Лины Зерновой, «Зеленый мир» попал в «иностранные агенты» из-за того, что не следовал конъюнктуре, боролся с монополистом – Росатомом, задавал неудобные вопросы – где фонд по выводу из эксплуатации ЛАЭС, куда пойдут люди, потерявшие работу, как будет проходить демонтаж станции – насущные вопросы, связанные с безопасностью не только Соснового Бора, но и Петербурга. «У чиновников Росатома нет времени заниматься такой «ерундой», видно, они заняты более интересными вещами, например, строительством АЭС за рубежом на условиях, не слишком выгодных для России. Я, честно говоря, сама просто теряю ориентацию в этой вакханалии, когда люди, желающие порядка и безопасности, объявляются врагами. Они мешают коррупции, мешают могущественным людям наполнять свои карманы, и, конечно, такого борца за правду проще объявить врагом, негодяем, агентом ЦРУ».

Больше всего Лина Зернова сожалеет о том, что граждане, которые все это видят, никак не реагируют на вопиющую несправедливость – тем самым развязывая руки нечистоплотным чиновникам.
Зато Олега Бодрова пригласили с докладом в МАГАТЭ на специальную встречу, посвященную выводу АЭС из эксплуатации. Чтобы выступить с докладом, нужна была одна небольшая формальность – рекомендация Росатома. Понятно, что атомщики никакой рекомендации своему критику не дали. Выручили норвежцы, поддерживавшие «Зеленый мир» - дали свою рекомендацию, так что на форуме в Вене Олег выступал как представитель Норвегии.

Агенты планеты Земля

После появления закона об «иностранных агентах» организацию проверяли четыре раза и всякий раз убеждались, что «Зеленый мир» - никакой не агент, даже депутаты областного парламента приходили в прокуратуру заступаться за экологов, объясняя, что они давно работают вместе. Но потом в Минюст обратился екатеринбургский журналист из «Федерального независимого информационно-патриотического телеканала КРИК-ТВ» Максим Румянцев, который написал, что «Зеленый мир» подрывает ядерный потенциал России, критикуя российские проекты на международном уровне, и поэтому он – «иностранный агент».

В «Зеленом мире» никогда не скрывали, что их 15 лет финансово поддерживали такие организации, как неправительственная общественная организация «Норвежское общество охраны природы», зарегистрированная в Швеции международная «Коалиция Чистая Балтика», благотворительный фонд развития человеческого потенциала «ГАГАРИНСКИЙ ФОНД», что в Германии им дали международный грант, а в старейшем университете Нью-Йорка в 2010 году была вручена международная премия «За безъядерное будущее» в области образования.

После письма Максима Румянцева снова последовала проверка. И теперь зарубежные поездки с чиновниками, депутатами и сотрудниками Росатома были признаны политической деятельностью. А политическая деятельность в сумме с зарубежным финансированием дает искомый результат – статус «иностранного агента». По завершению проверки «Зеленый мир» в декабре 2015 года был объявлен агентом. Регистрироваться добровольно в этом качестве организация отказалась, за что ей вкатили штраф – 300 тысяч рублей, а следом – еще 100 тысяч за вовремя несданный отчет – оказывается, его следовало представить сразу после получения статуса «иностранного агента» – за весь 2015 год. Пустив шапку по кругу, эти деньги удалось кое-как наскрести – с помощью неправительственных организаций Германии, Франции, Швеции, США, Японии, а также добавив свои собственные средства. Помогли и частные лица из России, но они просили не раскрывать их имен, опасаясь последствий.

С начала года экологам «Зеленого мира» пришлось присутствовать на 10 судебных заседаниях, последний иск поступил со стороны компании «Концерн Титан-2», генерального подрядчика строительства ЛАЭС-2 и Финской АЭС, - говорит Олег Бодров. «По их мнению, мы порочим их деловую репутацию и должны убрать со своего сайта информацию об их деятельности. А это даже не наше исследование – к нам пришел бывший строитель ЛАЭС-2 и представил документы о фальсификациях, связанных с безопасностью строительства станции. Мы сочли эти факты очень серьезными и послали их в областной ЗАКС, петербургский ЗАКС и Госдуму с просьбой инициировать независимую проверку.

Ростехнадзор устроил проверку, но ни «Зеленый мир», ни тот работник, который заявил о нарушениях, к работе этой комиссии привлечены не были, нам просто объявили, что факты не подтвердились. Но многие факты просто невозможно опровергнуть. После этого «Концерн Титан-2» подал на нас в суд. И вообще, мы в этом году практически все время тратим на суды, доказывая, что мы не «иностранные агенты», работаем в интересах безопасности России и всего Балтийского региона. А нам предъявляют все новые претензии – теперь уже не из Минюста, а из коммерческих структур. То есть этот закон стал удобным инструментом, чтобы грязный бизнес мог дезавуировать работу независимых экспертов и даже блокировать их деятельность».

В судах «Зеленый мир» защищает адвокат Сергей Голубок, который полагает, что беды экологов происходят оттого, что атомщики не желают слышать критику в свой адрес: «Иностранный агент» – это не просто ярлык, это обязанность сдавать массу документов в органы юстиции, а для маленькой организации, где нет юристов, это очень затруднительно. Вот пример того, как практически единственный независимый голос в Сосновом Бору хотят заткнуть, потому что выступления в общественных интересах не нравятся Росатому. Точно также за подобную деятельность травили Надежду Кутепову из закрытого атомного города Озерска, сейчас она получила убежище во Франции. Ведь Росатом – это, с одной стороны, орган государственной власти, с другой – это бизнес, и маленькие моногорода, такие как Сосновый Бор или Озерск, целиком от него зависят, там все ведомственное, а структуры Росатома – это такие феодалы, которые хотят, чтобы на подконтрольных им территориях люди думали и знали только то, что хочется Росатому».

Правда, 14 сентября Арбитражный суд Петербурга и Ленинградской области отказал в удовлетворении иска акционерного общества «Концерн Титан-2» к «Зеленому миру», но никто не сомневается, что это решение будет обжаловано. Конца судам и штрафам не видно, а потому экологи решили свою организацию ликвидировать и вернуться к той форме работы, которая была на заре «Зеленого мира», до регистрации. «Мы продолжим действовать, но уже не как юридическое лицо, а как граждане, которые живут на расстоянии 5 километров от опасных объектов и которые вынуждены защищать себя, свои семьи и природу».

Вспоминая число стран, из которых «Зеленый мир» получал поддержку, Олег Бодров усмехается, их можно считать мульти-агентами: «Но на самом деле мы агенты природы, агенты планеты Земля». Экологи говорят о том, что нельзя перемещать отработавшее ядерное топливо с подводных лодок на Урал, а с АЭС в Сибирь, что все движения с ядерными отходами делаются в интересах атомной отрасли, а люди, которые являются потенциальными жертвами этого процесса, не могут на него влиять. Экологи «Зеленого мира» говорят о том, что в Финляндии на российские деньги строится АЭС, топливо для которой будет производиться на основе урана, извлеченного из отработавшего ядерного топлива. Сейчас это делается на объединении «Маяк» в Челябинской области, при этом ежегодно при переработке 100 тонн ОЯТ более 300 тысяч кубических метров радиоактивных отходов сбрасывается в реку Теча, так что «фактически жители Челябинской области живут на берегах радиоактивной реки».

Вывод экологов таков – интересы атомной отрасли и международного бизнеса выстаиваются так, что их жертвами становятся граждане России, а потребители электричества в скандинавских странах не знают об этом. «Зеленый мир» призывает к тому, чтобы стандарты безопасности были едины и для места, где строится новый объект, и для мест, где производится топливо, и для мест, где захораниваются отходы. Чтобы эти стандарты были едины и для европейских стран, и для России. А возникающие проблемы открыто обсуждались и решались – не только атомщиками, но властью и общественностью, то есть всеми заинтересованными сторонами.

И «Зеленый мир» не перестанет об этом говорить. Правда, теперь это будет голос уже не сотрудников, а группы инициативных граждан: из-за травли организация закрывается. И время откатится на 28 лет назад, когда никаких общественных экологических организаций в стране не было и в помине, зато были гостайна и госбезопасность.

Татьяна Вольтская